убивает жертв и даже не прячет их, а тут – спрятал. Рискну предположить, что Мамору-сан – его первая жертва.

– Так, стоп! – Хидео вскинул руку. – Ты серьезно любое подозрительное происшествие будешь связывать с маньяком?

– Ну… да.

– Он на то и маньяк, чтобы действовать по отточенной схеме! Беспорядочные убийства его не интересуют.

– Ты не понял, – Генджи подтащил стул и сел напротив. – Первая жертва – это черновик. Пробная версия. То есть, первое убийство может отличаться от других. Маньяки – не злые гении, которые продумывают линию поведения от первого до последнего убийства. В фильмах все излишне романтизировано. То, что ты называешь «отточенными» действиями – лишь набор обсессий. Если маньяк зациклен на отрезанных гениталиях, то он будет их отрезать, и не потому, что так страшнее и эффектнее! Просто башка у него – это огромный жужжащий улей, в котором каждая пчела пытается перекричать остальных. Понял?

Хидео мрачно кивнул. Этот разговор нравился ему все меньше и меньше.

– И что ты собираешься делать с этой информацией? – спросил он, нахмурившись. – Я про Мамору-сан.

– Проведу частное расследование.

– Ты шутишь?

– Я серьезен как никогда.

– Этого просто не может быть, Генджи!

Но тот уже уходил, посмеиваясь. На Хидео вновь навалились неприятные, скользкие мысли, связанные со сном, и он, чтобы избежать вторичного падения в эту пучину тревоги, порывисто схватил Генджи за руку.

– И что же, ты собираешься его выследить и отдать полиции? – спросил он тихо.

Хидео сейчас было совсем не до маньяков-насильников и преступной части мира. Все, чего он хотел – это покоя. Но уж лучше говорить об этом, чем молча ждать звонка. Он просто не вынесет тишины.

Образ неба, виденный им во сне, следовал за Хидео неотступно. Он уже сто миллионов раз пожалел, что поднял голову – смутная тревога пусть и пугала своей неопределенностью, зато не бесила так, как это делает лазурное небо.

Зачем он вообще пытается что-то вспомнить? Разве сны могут принести какую-то пользу тем, кто не ведет дневник?..

– Ну, если все пройдет гладко, на это можно будет надеяться, – спокойно ответил Генджи.

Хидео ему не поверил. Разве можно собственными силами кого-то поймать?

– О, тогда удачи тебе, – сказал он, но прозвучало как-то вяло.

Генджи с прищуром посмотрел на друга:

– Нет, ты явно сейчас не в духе. Если случится что-то действительно ужасное, дай мне знать, хорошо?

Мацумура лишь кивнул. Генджи ненадолго задержал на друге взгляд, полный переживания и сожаления. Хидео посмотрел в окна напротив, желая избавиться от назойливого внимания Генджи.

Тот ушел, и дышать стало легче. Генджи любил создавать какую-то нездоровую атмосферу везде, где оказывался. Все от него шарахались, как от прокаженного. И только Хидео, не имея средств для сопротивления, поддался силе странного очарования этого парня. Так они и стали дружить. Вообще это случилось не сразу: первые несколько месяцев после первой встречи в средней школе Хидео и Генджи смотрели друг на друга с опаской. Хидео казалось, что мальчик, попавший в его класс, нездоров. Тогда Генджи, впрочем, как и сейчас, особенно тянуло на мистику и преступления. Он рассказывал всем остальным про свои интересы, надеясь привлечь к себе такого же странного чудака, каким был он сам.

Хидео не мог назвать себя чудаком. Его интересовали совершенно нормальные вещи – игры, манга, эротические фильмы… и все же постепенно он потянулся к Генджи. Он был единственным его слушателем во время рассказов об ужасных преступлениях, где от женщин оставались в лучшем случае кости. Он был единственным, кто поддержал идею Генджи сходить вечером на кладбище, чтобы найти там семью его покойной бабушки. При всем этом друг не испытывал проблем с адаптацией в школе – все в классе остерегались его, но уважали.

Урок прошел спокойно и даже скучно. Учитель сновал туда-сюда на протяжении всего часа и монотонно что-то рассказывал. Хидео даже начал считать, сколько раз успел за этот урок зевнуть. Мысли не прояснялись. Ему снилось небо, а что было дальше – беспросветная тьма. Тайна, постичь которую Хидео вряд ли теперь сможет.

Во время обеденного перерыва он вышел в сад и сел на лавочку, бросая на гуляющих учеников косые взгляды. Никто из них не интересовался тем, что делает Хидео, сидя в одиночестве в окружении цветов, однако ему было трудно сосредоточиться – чтение манги (именно этим он собирался заниматься сейчас) было для него делом сугубо личным, и постороннего внимания он остерегался.

– Давно не видел тебя за чтением этой ерунды, – спокойно произнес Генджи, возникая рядом.

Мацумура вздрогнул, затем медленно поднял на него встревоженный взгляд.

– Но ты же тоже читаешь мангу, – ответил он сдавленно.

Генджи фыркнул:

– Только не эту слащавую фигню. Тебе что, так хочется романтики?

Генджи кивнул в сторону томика манги, которую Хидео держал в руках. Он и сам не заметил, как схватил этот том – видимо, его мысли были настолько далеки, что он машинально схватил с полки седзе.

Внимательный взгляд друга изрядно напрягал – как будто бы по взгляду Хидео тот собирался прочесть все, о чем он думает. Мацумура неловко повел плечом, как бы стряхивая с себя взгляд Генджи.

– Не все же одни детективы читать, – буркнул он, поспешно пряча том манги в сумку.

– А хоть бы и детективы, – невозмутимо ответил Генджи. – Ты не больно-то детективы жалуешь, раз до сих пор не поднаторел в индуктивных методах.

– Да мне не нужно это!

– Это тебе только кажется, что не нужно. На самом деле любому человеку полезно хоть раз в жизни прочесть хороший детектив – это развивает логику. Прокачивает внимательность. Тот самый случай, когда набор данных дается не сам по себе: чтобы прийти к определенному выводу, нужно сначала додуматься до него.

– Ты гениален, как и всегда, – фыркнул Хидео.

– Так что ты скажешь в свое оправдание?

– Я не заметил, как читаю это, – приподнял брови Мацумура, разводя руками.

– Ну, ты частенько не замечаешь, как читаешь любовные романы.

При этом Генджи противно захихикал, за что чуть не получил кулаком в нос.

– Ладно, ладно, спокойно, – примирительно пробормотал он, выставляя ладони вперед.

Сзади кто-то аккуратно прошелся, и над самой своей головой Хидео тут же услышал мелодичное: «Привет». И сердце опять так предательски екнуло!

Но это вновь была не Лили.

– Привет, Хамада-сан, – буркнул он, не поворачивая на девушку головы.

Зато Генджи, уставившись на Хамаду, проводил ее заинтересованным взглядом, а потом с укоризной взглянул на Хидео.

– Ты ее знаешь? – выпалил Мацумура прежде, чем тот успел задать свой вопрос.

Генджи слегка опешил от резкого выпада